«Событийный турмаршрут» — Приволжье». Путевые заметки Олега Григоренко: Удмуртия
Огромный парадокс Удмуртии заключается в том, что эта мирная, гостеприимная страна больше всего знаменита самым грозным оружием современности – автоматами Калашникова (их делают на знаменитом заводе в столичном Ижевске) и ракетами «Тополь» и «Искандер» (с Воткинского завода). Однако понять Удмуртию и ее людей мне помогли другие символы, не связанные с оружием и войной. Это знаки для духа, души и тела.
Знак духа. Храм
Церковь Святой Троицы в Брангурте.
Брангурт – это удмуртское название села Бураново. Оно прославилось в 2012 году, когда задорные местные бабушки соединили поп-ритм с национальным удмуртским стилем и едва не выиграли Евровидение. Каменный храм в Брангурте-Бураново заложили в 1913 году. Но на этом фото вовсе не оно. Старый храм разрушили в 1939 году.
А новую церковь заложили в конце мая 2012 года. Сейчас она почти достроена. В ее здании, наверное, пока нет никакой исторической ценности. Зато есть ценность духовная. Все, что принес им успех на Евровидении, бабушки из Бураново вложили в новый храм Святой Троицы.
Внутреннее убранство церкви в Бураново.
Он получился очень искренним. Можем быть, в нем нет никаких изысков и богатств. Но сложно найти современную метафору новозаветной притчи про лепту вдовицы лучше, чем эта маленькая церковь. В ее строительство бабушки вложили больше 10 млн рублей.
В гостях у бабушек. Удмуртская песня-приветствие.
А сами они живут небогато. Их дома в Бураново ничем не отличаются от избушек соседей, а о творческом успехе и признании напоминают только грамоты, фото и пропуска-беджи из Европы и России.
Награды бабушек.
От «большой» карьеры на сцене бабушки отказались сами. Спустя два года после Евровидения они отказались продлевать контракт с продюсерами. Теперь они не могут выступать под названием «Бурановские бабушки» и исполнять свои старые песни. «Зато мы теперь свободные», – говорят они. Во время гастролей они больше всего беспокоились, как там в Бураново их огородики.
«Бабушки есть у каждого. Поэтому нас и полюбили».
Бабушки вернули в Удмуртию моду на удмуртское: песни, наряды, обряды, язык и даже имена для новорожденных. А само Бураново превратилось в туристический объект. Правда, постоянно принимать многочисленных гостей пожилым артисткам тоже непросто, так что те, кому удалось с ними пообщаться, чувствуют себя любимыми внуками всероссийских бабушек. Гостей тут принято встречать от души.
Знак души. Дверь
В удмуртской усадьбе в музее-заповеднике «Лудорвай».
Таким дружелюбным приветствием встречает посетителей усадьба в музее-заповеднике «Лудорвай» в 20 км к югу от Ижевска. Похожую ладонь для рукопожатия я видел лишь один раз – в старом здании редакции «Коммерсанта» на улице Врубеля в Москве. Но та бронзовая ладонь была символом встречи двух деловых людей, открытых для честной сделки. А эта – деревянная – приглашает остановиться и отдохнуть в уютном удмуртском доме. Конечно, хотелось верить, что открытые ладони на воротах – древняя народная традиция, но это изобретение сотрудников музея. Очень душевное.
Роща в Лудорвае.
Удмуртия, как и области Черноземья, расположена на границе леса и степи. Воды в сравнении с другими местностями Приволжья, где мы побывали в нашем путешествии, здесь меньше всего. И хотя Лудорвай очень похож на пермскую Хохловку (даже по концепции «обойти весь край за полтора часа»), сказочность здесь совсем другая.
Мельница в Лудорвае.
Пермский Север – это земля тайги и воды, вотчина медведя, передавшего неторопливый и решительный характер местным жителям, купцам, воинам, охотникам и промышленникам. Удмуртия – страна леса и воздуха, прорезанная небольшими реками и ручьями равнина, по которой путешествовали и где селились спокойные люди-земледельцы.
Тропинка к источнику живой и мертвой воды.
В Лудорвае (это название в переводе значит «Ветка священной рощи») много ручьев. Они начинаются у источников. Два из них носят имя «живого» и «мертвого»: мертвая вода убивает болезни и заживляет раны, живая придает сил усталым путникам. Как в русских сказках. Порой тут кажется, что именно сюда забредали русские витязи и крестьянские сыновья в своих путешествиях – от старой Руси досюда далеко, но в степи все расстояния видятся иначе.
Живую воду можно пить, мертвой – только умываться.
Скорее всего, это всего лишь сказка, но вода действительно бодрит.
Холмы Лудорвая.
Как их Хохловка, где можно было посмотреть на здания, свезенные со всего Пермского края, Лудорвай разбит на тематические зоны: северных, центральных и южных удмуртов.
Этот мирный народ (в то время его знали под именем вотяков или отяков, сейчас же это слово считается уничижительным и означает необразованного человека) жил в месте, где сталкивались интересы русских княжеств и мусульманских государств Поволжья – Волжской Булгарии, а затем Орды и Казанского ханства. Северные удмурты исторически тяготели к русичам и зависели от них (например, первый город Вятской земли возник на месте удмуртского капища – Болванского городища), южные – к булгарам и татарам.
Удмуртская усадьба.
Хотя ветви удмуртского народа отличаются до сих пор (это чувствуется даже в произношении многих слов), связи между собой они не теряли. Например, по удмуртской традиции молодой человек должен был взять в жены девушку из села, только если с его родины нельзя было увидеть дым из ее избы.
Во дворе.
Кстати, как и у чувашей, в удмуртской культуре, особенно у южной ветви, долго сохранялись черты матриархата. Правда, в своеобразном разделении властей: мужчины верховодили в общественной жизни, советах, походах, религиозных обрядах; женщина отвечала за важнейшие решение внутри дома.
Резная скульптура в Лудорвае.
Напоминание о том, что Удмуртия стоит на пути из Азии в Европу. Ворота чем-то напоминают традиционные японские тории. Вряд ли тут есть какая-то связь, но сходство определенно есть.
Фигурка женщины.
Словно в напоминание о роли женщины в удмуртском обществе, рядом с такими деревянными скульптурами в Лудорвае проводят современные свадебные церемонии.
После заключения брака молодые идут в такую ритуальную избушку – к первому семейному очагу.
В удмуртской избе.
Можно в Лудорвае побывать и внутри настоящего удмуртского жилища и посмотреть на его мужскую и женскую половины.
Главная часть дома – печь или по-удмуртски гур.
Удмурты верили (и продолжают верить), что прикосновение к настоящей печи очищает человека от сглаза и скверны. Поэтому удмурты стараются погладить ее шершавую теплую стенку, каждый раз входя в дом или выходя из него. В древности мать никому не позволяла подойти к младенцу (и сама не подходила), предварительно не прикоснувшись к печи.
И, конечно, в удмуртской печи готовят – и очень вкусно. И это третий символ настоящей Удмуртии – знак для тела.
Знак третий. Пельмень
Первый в мире памятник пельменю на улице Краева в Ижевске.
Удмуртия считает себя родиной пельменей. Конечно, «хлебные ушки» («пель» по-удмуртски «ухо», «нянь» – хлеб) кушают от Италии до Китая. Но это все потому, что все купцы, путешествовавшие по огромным азиатским равнинам и европейским дорогам, проходили через небольшую страну между Волгой и Уралом. И научились делать конвертики из пресного теста с начинкой. Они хорошо сохранялись в пути и быстро варились в кипятке.
Открытка из Ижевска.
Между прочим, пельмени в Удмуртии делают не только с мясом. На начинку идут овощи, ягоды, травы, в общем, на что хватает фантазии. Это разнообразие, пожалуй, лучшее доказательство утверждения про родину пельменей. В честь них, кстати, каждый февраль в Ижевске проходит Всемирный день пельменя и Пельменные игры.
Бабушкин стол.
Хотя сами удмурты о своей кухне говорят не очень уверенно (дескать, едим, что и все), экзотических блюд тут немало. Это – угощение от бабушек из Бураново. Пирожки называются перепечи. Больше всего они напоминают мини-пиццы – основа из пресного теста с бортиками, а внутри – овощная начинка. А в кружке вовсе не чай. Это пыщетым – горячая алкогольная настойка на травах. У перепечей и пыщетыма есть одинаковая особенность: они едятся и пьются совсем незаметно, маленькими порциями, но насыщают очень быстро.
Язык по-нылгински.
Популярны в Удмуртии блины на дрожжах и вот такой огромный жульен – язык по-нылгински. По-моему, в Удмуртии надо очень постараться, чтобы не найти, где и что можно вкусно покушать.
Что еще посмотреть
Памятник крокодилу.
Столица Удмуртии Ижевск возник вокруг железоделательного завода на реке Иж в середине XVIII века. Производство было, что называется, стратегическое, и в XIX веке здесь же начали производить оружие для российской армии. Значительную часть жителей села, а затем города при заводах на Иже составляли оружейники, носившие форменные зеленые кафтаны. За них их и прозвали «крокодилами». В 2005 году в честь прозвища оружейников и появился памятник Ижевскому крокодилу.
Русские оружейники.
Это тоже «крокодилы», но уже серьезные – памятник русским оружейникам. Они стоят на берегу Ижевского пруда – большой заводи, некогда устроенной для обеспечения металлургических и оружейных заводов водой и энергией. Подписи на плитах рассказывают о создателях легендарного оружия – Владимире Ярыгине, Михаиле Калашникове, Евгении Драгунове и других конструкторах и руководителях ижевских заводов.
Ижик.
Этот смешной человечек, судя по кафтану, тоже оружейник. Зовут его Ижик. Он появился на набережной Ижевска в 2010 году и должен был стать талисманом города. Но ему не повезло: его полюбили туристы, но не приняли горожане. Хотя Ижик все-таки действительно очень милый.
Улицы Ижевска.
В Ижевске сразу бросаются в глаза вот такие деревянные дома, очень похожие на удмуртские избы из Лудорвая (и вообще сел республики). Это не музеи, а жилые дома. И хотя их построили в конце позапрошлого века, сохранились они лучше иных каменных зданий.
Автор текста и фотографий: Олег Григоренко
