«Событийный турмаршрут» — Приволжье». Путевые заметки Олега Григоренко: Нижегородская земля
Страна мастеров, не всегда ладивших с государством, край рыжей земли и темных лесов, источник вдохновения для резчика по дереву XVI века, первого легендарного летчика Советского Союза и для конструктора самых быстрых и современных морских кораблей века двадцатого. Эта земля на Средней Волге, лежащая в тени богатого, уверенного в себе Нижнего Новгорода, оказалась сценой для историй трех талантливых людей во многом разных, но чем-то удивительно схожих.
История первая: Семен-Ложкарь (город Семенов)
Памятник Семену-Ложкарю во дворе завода «Золотая Хохлома».
Вот этот скромный человек дал имя городу Семенову под Нижним Новгородом. Вряд ли кто-нибудь узнал бы о нем, если бы не его талант – он хорошо умел вырезать ложки. Местная легенда рассказывает, что жил он где-то в этих местах при царе Иване Грозном. Перед очередной военной кампанией царь через опричников дал Семену, как сказали бы сейчас, крупный госзаказ: нарезать кленовых и березовых ложек на все войско.
Ручная работа в Семенове.
Примерно так. До сих пор здесь принято все делать руками. Семен-Ложкарь заказ взял, деваться было некуда, московское правительство результатом осталось довольно. На следующий год история повторилась, но заказ был еще больше. На ложки пошли почти все окрестные березы.
Березы, ели и много воды – привычная картина для Поволжья.
Спустя год от царя пришел новый заказ, еще больше прежнего, и его Семен выполнить не смог – дерева не хватило. Опричники отправили мастера на каторгу – добывать медь и свинец. А на пустыре, где почти не осталось кленов и берез, пошедших на солдатские ложки, начали селиться люди.
Дом-реконструкция во дворе завода «Золотая Хохлома».
Спустя сорок лет старик Семен-Ложкарь вернулся в родные места, где уже стоял новый поселок. Старого дела он не бросил и всех желающих учил ложкарному ремеслу. Оно обеспечило местных умельцев доходом на долгие годы: армейские заказы на нижегородские деревянные ложки поступали даже в 1910-е годы.
Одними ложками семеновское ремесло, конечно, не ограничивается. Здесь делают любую посуду, мебель, знаменитые матрешки, но главная фирменная фишка – хохломская роспись, один из символов России. Название «Хохлома» происходит от имени другого села, прославившееся золотой росписью по дереву. Это ремесло, родившееся из традиций старообрядческой иконописи, слилось с промыслом местных резчиков – и появилась привычная и необычная «Золотая Хохлома». До сих пор перед тем, как попасть к художникам, любой предмет проходит очень долгий путь.
Начинается он с заготовок.
Примерно такие чурочки называются баклуши.
Бьют же деревянные чурбаны, чтобы из них получились баклуши.
А так мастер вытачивает маленькие заготовки для матрешек.
Матрешки специально обрабатывают, чтобы заполнить поры в дереве перед нанесением узоров.
Хохломские изделия перед обработкой.
Матрешек и всего остального тут делают очень много.
Еще не нарядные, но уже симпатичные.
Хотя все они похожи друг на друга, они не клоны, а сестры. Каждую мастерица раскрашивает отдельно и двух одинаковых найти невозможно.
Семеновская художница за работой.
Правильная мама-матрешка – желтый платок, красный сарафан.
Как ни удивительно, таким привычным русским матрешкам – от силы полтора столетия. Идею делать вкладывающиеся друг в друга куклы-российские купцы привезли из Японии в конце XIX века, а за право называться родиной русской матрешки борются сразу несколько регионов. Но в Семенове, конечно, считают, что настоящие матрешки, с правильной, узорной росписью, можно найти только здесь, на родине мастеровитого Семена-ложкаря.
Хохломская посуда на пути от чурочки к произведению искусства.
А всего надо пройти десять шагов.
На заводе в Семенове гордятся, что сохранили весь технологический процесс, каким он был изначально. Поэтому в каждом сувенире отсюда куда больше тепла рук ремесленника, чем настойчивости неутомимой машины-конвейера. И мастерам с бывает очень обидно, когда вместо их ручного труда в сувенирных лавках России продают подделки «под Хохлому».
Нормативы для художников-матрешниц.
История Семенова, как и легенда о Семене-Ложкаре, – это рассказ о неутомимых людях, которые любят работать руками и гордятся свои делом и его плодами. Это вдохновляет.
История вторая: Валерий Чкалов (город Чкаловск)
Город Чкаловск, как и Семенов, получил имя знаменитого земляка. В отличие от Семена-Ложкаря, Валерий Чкалов был звездой при жизни. Летчик-испытатель, герой без страха и упрека, человек, который делал то, на что другие до него не решались.
АНТ-25 в музее-ангаре в Чкаловске.
Именно этом АНТ-25 Чкалов совершил перелет из Москвы в Ванкувер через Северный полюс. Когда стоишь рядом с огромным (даже по современным меркам, размах крыла – 34 м, как у Boeing-737 или Airbus А320) самолетом кажется, что в таком путешествии нет ничего сложного.
Крыло АНТ-25.
Но это обманчивое впечатление. Даже снаружи кабина не напоминает комфортный салон современного самолета, а когда представляешь, что в таком пространстве кому-то пришлось безвылазно провести 63 часа в самых негостеприимных – полярных – небесах планеты, становится совсем не по себе.
Кабина АНТ-25.
Тут же рядом в ангаре – доказательство того, что Чкалов действительно было звездой. «Наши люди в булочную на такси не ездят», а у летчика-героя был свой собственный самолет. Вот такой:
Личный По-2 Валерия Чкалова.
Его подарило летчику правительство СССР после беспересадочного перелета из Москвы к Охотскому морю в 1936 году. На нем Чкалов часто прилетал в родной город, тогда еще поселок Василёво. В музее-ангаре есть и личный лимузин Валерия Чкалова «Паккард» – еще одно доказательство «звездного» статуса пилота.
И-16. Еще один чкаловский самолет.
Не личный. Один из самых массовых советских истребителей 30-х годов. Чкалов летал на таком по военным аэродромам, в рамках, как сказали бы сегодня, продвижения продукта в аудитории конечным потребителей – военных летчиков.
На похожем самолете – экспериментальном И-180, следующего после И-16 поколения, 34-летний Чкалов погиб в декабре 1938 года. Он согласился на экспериментальный полет, хотя самолет еще был «сырой». Но по злосчастной традиции «довести» его надо было к сроку – к Новому, 1939 году. Во время посадки у И-180 отказал двигатель, Чкалов до последнего сохранял управление, но избежать катастрофы не сумел. Летчик отдал свой талант государству, и оно забрало его целиком, даже больше, чем Чкалов мог дать стране.
История третья. Ростислав Алексеев (город Чкаловск)
В честь Чкалова на его родине построили Дом культуры. Его здание напоминает (это сделано специально) самолет.
Музей скорости снаружи.
И внутри. На схеме два крыла хорошо видны.
Здесь находится музей. Он называется «Музей скоростей», и рассказывает сразу о двух выдающихся людях – Валерии Чкалове и Ростиславе Алексееве, конструкторе экранопланов.
На самом деле, он назывался КМ, и расшифровывалось это как «Корабль-макет». Название «Монстр» для экспериментального корабля придумали западные разведслужбы.
Экспозиция Музея скоростей начинается с эпохи, когда по Волге ходили бурлаки. Самым смелым посетителям предлагают поднять сорокакилограммовый мешок – примерно такая нагрузка приходилась на одного бурлака. Я попробовал – это ужас.
Купеческая лавка в старинном Василеве.
Такие реконструкции создают нужный контраст: даже не верится, что летчик-рекордсмен Валерий Чкалов родился, а изобретатель самого быстрого военного корабля (или самого необычного боевого самолета) Ростислав Алексеев – работал – вот в такой патриархальной обстановке.
Набережная Волги.
Чкалов и Алексеев встречались лишь раз в жизни – на местной регате в середине 30-х годов. Здесь очень гордятся этим уникальным снимком, связывающим две эпохи воедино.
Валерий Чкалов (слева) и Ростислав Алексеев.
А пращурами «Каспийского монстра», а еще пассажирских кораблей на подводных крыльях «Ракета» и «Метеор», были вот такие макеты Ростислава Алексеева.
На экскурсии в Музее скоростей.
Кажется, что эти берега еще помнят Алексеевские опыты.
Набережная Волги в Чкаловске.
В августе в Чкаловске проходит фестиваль «Русские крылья представляют». На нем можно посмотреть модели экранопланов в действии.
Экранопланы, чей расцвет пришелся на середину 70-х-80-е годы XX века, сейчас не в моде. Где-то еще пытаются экспериментировать со скоростными кораблями-самолетами, но до Алексеевских масштабов не дотягивают. Но история конструктора Ростислава Алексеева – еще одного умельца из-под Нижнего Новгорода – напоминает, что у любой мечты могут вырасти крылья. Пусть даже и подводные.
Автор текста и видеоматериалов — Олег Григоренко
Автор фотографий — Олег Григоренко и Вероника Косых