«Событийный турмаршрут» — Приволжье». Путевые заметки Олега Григоренко: Пермь
Пермь – это край. И не просто Пермский край. Восточный край Приволжья (к которому относится Пермь административно) и западный – Урала. Конец Европы и начало Азии. Место, в котором есть почти все, что и в России, но сделанное чуть-чуть иначе. Само слово «Пермь» здесь говорят по-своему: «Перьмь». И значит оно тоже «край» – «далекая земля». Дойти до края и насладиться маленькими отличиями – это и есть смысл путешествия в Пермь.
Впечатления
А край Перми – или ее начало – смотря с каким настроением смотреть – находится здесь.
Эта надпись, которую сделал знаменитой пропивший глобус географ, стоит у Речного вокзала на набережной Камы. А весной река может быть настолько полноводной, что я увидел эти буквы возвышающимися из воды.
Край Перми на Каме. Внизу – затопленная набережная, привычное для весны дело.
Я стоял на уходящих под воду ступеньках, читал про счастье и смотрел вдаль, на север. Там еще не видно Урала, но уже можно было разглядеть смутное обещание гор. И на душе стало очень спокойно. Эти странные буквы напомнили, что все беды когда-нибудь проходят, и если этот момент еще не наступил, до него осталось совсем немного.
Лишь обещание гор вдали.
Если бы в Перми не было ничего, кроме «Счастья», сюда все равно стоило приехать. Но и кроме него тут полно всего.
Само «Счастье» появилось на заре Пермской культурной революции – неожиданно смелой и неожиданно оборвавшейся попытки превратить город на восточном краю Европы в культурную столицу континента к 2016 году. Такой целью задался губернатор Олег Чиркунов в 2008 году. Не получилось, но в Перми эти идеи чувствуются до сих пор.
Впрочем, семена свободы искусства упали на благодатную почву. Революционной – в культурном отношении – Пермь была задолго до Олега Чиркунова и Марата Гельмана.
«Деревянные боги» Перми в художественной галерее в Спасо-Преображенском соборе.
Это коллекция невозможного – православной храмовой скульптуры XVII-XIX веков. Возможно, как раз в то время появились пермские «маленькие отличия» – христианство в Прикамье принимали по-своему. Деревянные скульптуры – наследие местной языческой культуры и невесть как добравшейся до здешних мест католической традиции.
Господь Саваоф и жены-мироносицы во время снятия Христа с креста.
Православные иерархи считали пермские скульптуры – пусть и на христианские сюжеты – «идолами» и стремились их искоренить. Но пересилить обычаи далекого от Москвы и Санкт-Петербурга края так и не сумели.
Спаситель.
В этих лицах, словно сошедших с икон, чувствуется живая боль, мука и любовь. «Очень уж жалостливо на него смотреть, без слез из часовни не выйдешь», – так говорили про своего сидящего Христа жители одного из пермских сел в ответ на очередную попытку убрать «неправильную» фигуру из храма. Галерея «деревянных богов» – еще одно спокойное место Перми. Умиротворение – пожалуй, так лучше всего назвать ощущение, которое возникает в этом зале.
Кстати, религиозные символы – скульптуры, иконы и даже огромный резной иконостас Спасо-Преображенского собора сохранились в Пермской художественной галерее благодаря парадоксальной вещи. В 20-е годы эту коллекцию собирали здесь под видом антирелигиозной. А верующие ходили на агитационные экскурсии в бывший храма, чтобы тайком помолиться. Скоро галерея переедет в другое здание, а собор вернут Церкви.
Никола Можай (Николай Чудотворец). XVII век.
Пермские «деревянные боги» умеют быть и вот такими: грозными, суровыми, но не жестокими. В храме под Покчей недалеко от древней столицы Великоперсмкого княжества Чердыни верили, что по ночам, когда никто не видит, святой Никола выходил из своей ниши и молился. Говорят, подошвы вырезанных из дерева башмаков стоптаны у многих деревянных скульптур.
Вообще, Николай Чудотворец – один из самых любимых и почитаемых святых в Перми. В 2008 году на Соборной площади недалеко от Спасо-Преображенского храма ему поставили настоящий памятник. А спустя год у бронзового Николая Чудотворца появилась первая легенда.
Комсомольский проспект ночью.
В октябре 2009 года у 10-тонного пассажирского автобуса, ехавшего по главной улице Перми Комсомольскому проспекту, заклинило педаль газа. Разогнавшийся переполненный «Мерседес» проехал без управления 2 км (видео можно тут посмотреть https://www.youtube.com/watch?v=4Xro7Vc6kjU), разбил почти два десятка машин и остановился лишь у ног Николая Чудотворца. В этой гигантской аварии никто не погиб. Многие горожане посчитали это вмешательством свыше.
Реклама на Компросе.
Кстати, Комсомольский проспект – еще одна «меленькая особенность» Перми. Свой Комсомольский проспект есть во многих городах: от Москвы до Новосибирска, – но лишь у Перми есть Компрос. Так горожане переиначили «революционное» название бывшей Кунгурской улицы еще в 20-е годы прошлого века. Спустя почти столетие новое слово прочно вошло в фирменную пермскую речь (ею тут так гордятся, что издали отдельный словарь пермского языка), Википедию и карты Google.
А еще в честь Компроса пермяки проводят целый поэтический фестиваль.
Пермский медведь (исполняет желания).
В окрестностях Компроса находятся еще два места, про которые можно сказать, что они делают Пермь Пермью.
Первое – в сквере у пересечения с улицей Ленина. Это добрый пермский медведь. Если потереть ему нос, нашептать в ухо желание, а потом пожать лапу – желание сбудется. Причем трут, шепчут и жмут в основном сами пермяки.
На языке коми-пермяков медведя зовут Ош. По легенде он был сыном создателя земли и мог превращаться в человека. Он был сильный и умный. Легендарному Ошу мы обязаны существованием гор, холмов и оврагов – именно он расцарапал и разрыл свежесозданную его отцом плоскую землю.
А по замыслу автора памятника скульптора Владимира Павленко, по улице хотя бы одного русского города должен был ходить медведь. Вот он и пошел (без балалайки и водки, но все же).
Памятник пермскому прозвищу.
Второе пермское место – в следующем квартале по Компросу. Здесь стоит памятник «Пермяк соленые уши». Долгое время Пермь была основным поставщиком поваренной соли на Руси. Местную соль так и называли «пермянкой». На ней поднялись первые прикамские олигархи – семейство Строгановых, выходцы из Новгорода, получившие от царя Ивана Грозного владения (хотя в современных терминах это, наверное, можно назвать концессией) в Перми.
А уши краснели и оттопыривались у пермяков, которые таскали мешки с солью из солеварен на торговые корабли, а с кораблей на базары. По ушам пермяков безошибочно узнавали на рынках по всей Московии.
Теперь правильным пермяком может стать каждый.
Соль в Прикамье появилась в эпоху, когда еще не родились динозавры. Это сегодня от Перми до ближайшего моря – больше 1000 км по прямой. А более 200 млн лет назад море плескалось на месте будущего Предуралья. Да и Уралу только-только предстояло возникнуть. На древних берегах было жарко, вода постепенно испарялась и на отмелях выпаривалась соль. Теперь она находится глубоко под землей и выходит на поверхность в виде соляных источников.
Солеподъемная башня.
При Строгановых и их предшественниках купцах Калинниковых (XV век) соленую воду выкачивали из-под земли в таких башнях.
Солеварня и соляной ларь.
Затем рассолы варили, чтобы выпарить соль.
Соляной амбар.
А отсюда соль загружали на торговые ладьи те самые пермяки с солеными ушами.
Это Хохловка – огромный музей под открытым небом в 45 км от Перми. Все эти здания – настоящие, некоторые сохранились со строгановских времен – XVII века. Их специально перевозили из селений Пермского края на баржах.
Деревянное зодчество Перми. Мельница.
Всего в Хохловке 23 деревянных здания. За полтора часа можно посмотреть на всю Великую Пермь – от древних церквей и соляных строгановских промыслов до крестьянских лабазов, мельниц и охотничьих домиков. Причем расставлены они так, что прогулка по Хохловке превращается в путешествие по географическим и историческим областям Прикамья – с севера на юг.
Деревянное зодчество Перми. Церковь.
Даже природа подыграла создателям музея. Есть тут и пологие безлесые холмы…
Скалы напротив соляного завода в Хохловке.
…и скалы с темным хвойным лесом. Места, заросшие таким лесом, здесь называют пармой.
Заводь в Хохловке.
Скалы на берегу широченной Камы в Хохловке местные жители связывают с именем Ермака, покорителя Сибири. Таких легендарных скал в Пермском крае немало. Пожалуй, самый знаменитый из них – огромный известняковый Ермак-Камень на реке Сылве у города Кунгур. Наверное, по всем Ермаковым скалам можно было бы проследить дорогу казака-завоевателя или хотя бы путь легенд о нем. Но в Хохловке просто приятно представлять, как русское войско шло по этим девственным местам. Здесь в легенды просто веришь.
Тайга за околицей.
А еще в Хохловке меня научили старинной азартной игре в «чет-нечет». Игроки получают по девять орешков. Затем участники хаотически перемещаются по площадке. Встречая другого игрока надо зажать в кулаке несколько орехов и спросить – «чет» или «нечет». Угадавший получает орешки соперника, ошибившийся должен отдать ему столько орешков, сколько тот зажал в кулаке. При всей видимой простоте, в игре, как ни странно, есть и тактика, и стратегия. А ощущение, когда зажимаешь последние три орешка в кулаке и идешь ва-банк можно сравнить с хорошим блефом. «Пермский покер», не иначе.
Посикунчики.
А это – главная кулинарная особенность Перми – посикунчики. Маленькие мясные пирожки с чуть кисловатым бульоном внутри. Когда не знакомый с такой кухней человек смачно надкусывает посикунчики, тот брызгает бульоном во все стороны. Пермяки говорят, что из-за этой особенности пирожки и получили свое милое смешное имя. Кстати, в Перми полно заведений с вывеской «посикунчиковая». На фоне засилья японских, китайских и прочих необычных ресторанов такая верность местному блюду выглядит настоящей экзотикой. А посикунчики (которые не жареные пельмени, не чебуреки, а что-то по-настоящему пермское) – это еще одна вещь, ради которой стоило приехать в Пермь, даже если тут не было бы всего остального.
Откуда пошла Пермь
На современных картах Древней Руси огромные пространства между Белым морем, Уралом и Волгой к северо-востоку от Владимиро-Суздальского княжества окрашены в скромную полоску. «Земли, зависимые от Киевской Руси (или Новгорода или Владимира)», объясняют подписи в легенде. В скандинавских хрониках эта земля называлась Биармией, и о границах ее приходится лишь гадать. Русичи же называли «Перемью» – «далекой землей» в переводе с местных наречий – области на северо-восточной границе, платившие им дань. «Далекая земля» все время смещалась к востоку – от окрестностей нынешнего Архангельска к Уралу.
В XIV веке на земли Перми Вычегодской (Архангельская область и Республика Коми) пришли православные проповедники и появилась Пермская епархия. А спустя полвека на земли Старой (Вычегодской) и Великой Перми пришли наместники великого московского князя – князь Ермолай и два его сына, Василий и Михаил. Некоторые считают их дальними родственниками московских Рюриковичей, другие называют выходцами из коми-пермяцкой знати. Под властью династии Ермоличей пермские земли со столицей в Чердыни пробыли около пяти десятков лет. Великопермское княжество балансировало между Москвой на западе, Новгородом на северо-западе, Казанью на юге и племенами вогулов (манси) на востоке, но в итоге, как и соседняя Вятская земля, покорилось Ивану Великому.
Примерно в это время обе Перми превращаются в купеческие – дикие просторы, богатые лесом, пушниной и солью начинают осваивать предприимчивые новгородцы. В Соль Вычегодскую приезжает Федор Строганов – основатель одной из самых богатых и известных купеческих династий России. Его сыновья Аникей и Григорий получат от царя Ивана Грозного грамоты на окрестные земли, в том числе на соляные промыслы на Каме. И Пермь превратится в вотчину российского бизнеса. Незнатные Строгановы (дворянство они получат уже в Российской империи от Петра Первого) могли прославиться лишь богатством. И это, наверное, тоже наложило отпечаток особой неторопливой деловитости на пермские земли и населяющих их людей.
Город же Пермь обязан своим основанием сподвижнику императора Петра Великого Василию Татищеву. Царь-реформатор послал его на Урал неким «комиссаром». Татищев должен был найти и начать разрабатывать медные и серебряные месторождения, стратегически важные для страны, все еще участвовавшей в затяжной Северной войне. Место для будущего завода энергичный и исполнительный Татищев нашел у впадения реки Егошихи в Каму. Активность императорского посланца не понравилась другому уральскому олигарху – Акинфию Демидову. Появление государственных предприятий он счет угрозой своим интересам, и сообщил «куда следует» о злоупотреблениях Татищева. Его отозвали и лишь спустя пару лет после вмешательства еще одного петровского «комиссара» голландца Вилима де Геннина, выяснилось, что Татищев, в отличие от многих современных и ему, и нам чиновников, все делал правильно. Егошихинский завод заработал в январе 1724 года, а спустя всего 56 лет императрица Екатерина Вторая объявила заводской поселок городом Пермь, столицей Пермского наместничества.
Автор текста и фотографий — Олег Григоренко.
